«Как летит под откос Россия, не могу, не хочу смотреть!» Жизнь и самоубийство поэтессы Юлии Друниной

Юлия Друнина появилась на свет в интеллигентной московской семье: папа преподавал историю, а мама трудилась в библиотеке и давала уроки музыки. В 11 Юля начала писать стихи, не сомневаясь, что свяжет жизнь с литературой. В конце 30-х ее произведение победило в крупном конкурсе, так что было напечатано в «Учительской газете». Мирное существование нарушила война: прибавив себе год, 16-летняя Друнина записалась в добровольную санитарную дружину при Российском обществе Красного Креста.

Во время авианалета под Можайском Юлия отстала от отряда и присоединилась к пехотинцам, которым требовалась санитарка. С новой группой девушка попала в окружение и 13 дней пробиралась через тыл противника к своим. При переходе линии фронта командир батальона подорвался на мине, ну а Друнину сильно оглушило. Все эти события поэтесса впоследствии отразила в стихотворных строках.

Осенью 1941-го Юля оказалась в Москве, где ее отправили в эвакуацию вместе с недавно перенесшим инсульт папой. На отъезд девушка согласилась только из-за болезни отца, поэтому, когда родственник умер, незамедлительно ушла курсантом в Школу младших авиационных специалистов. Осознавала ли она, какие трагедии ждут впереди? 10 мая исполняется 100 лет со дня рождения поэтессы-фронтовички, и мы вспоминаем ее драматичную судьбу.

«Сквозь пожары к победному Маю в кирзачах стопудовых дошла…»

Как писала впоследствии сама Друнина, «отрочество поездом с откоса вдруг покатилось с грохотом в войну». Юлия могла избежать отправки в места активных боев, так как младших авиаспециалистов переводили в женский запасной полк. Для девушки подобная перспектива казалась кошмарной, поэтому она добилась направления в санитарное управление 2-го Белорусского фронта.

Друнину определили в 667-й полк 218-й стрелковой дивизии, где служила Зинаида Самсонова, удостоенная звания Героя Советского Союза. Именно ей, погибшей в 1944-м, Юлия посвятила знаменитое стихотворение «Зинка». Ну а самое первое произведение о войне поэтесса написала на год раньше, когда сама получила тяжелое ранение в шею и очнулась в госпитале.

Осколок снаряда застрял в паре миллиметров от сонной артерии, но в момент ранения Друнина об этом не подозревала, а потому вернулась на поле боя, обмотав шею бинтом. Девушку комиссовали, и она попыталась поступить в Литературный институт. Стихи Юлии признали незрелыми, и тогда она решила опять взяться за военную службу.

Судьба забросила Друнину сначала в Псковскую область, а затем в Прибалтику. После контузии в ноябре 1944-го поэтессу признали негодной к несению службы. Победу она встретила в звании старшины, а за боевые отличия получила орден Красной звезды и медаль «За отвагу». И хотя официально Великая Отечественная закончилась, в душе Юлии мир не воцарился: война стала краеугольной темой творчества литератора.

«Сегодня на трибуне мы — поэты, которые убиты на войне…»

В середине учебного 1944 года Юлия Друнина пришла в Литературный институт, куда ее взяли вольнослушательницей. Сердце девушки тогда изнывало от горя: поговаривали, что на войне она впервые влюбилась, но мужчина подорвался на мине и погиб.

Заглушить душевные раны студентке помогло не только творчество, но и новое чувство — к сокурснику Николаю Старшинову. Поэты поженились и стали родителями дочки Лены, из-за чего Юлия отложила окончание вуза до 1952-го.

К тому моменту поэтесса издала сборник стихов и книгу «В солдатской шинели», ну а затем была принята в члены Союза писателей. Юлия продолжила выпускать поэтические опусы, а в 1954-м еще и пошла на сценарные курсы при Союзе кинематографистов. Именно здесь Друнина встретила главную любовь, вдохновившую ее на создание самых проникновенных лирических произведений.

«Ты — рядом, а ведь могли бы друг друга совсем не встретить…»

Юлия имела строгие моральные принципы, но встретив сценариста Алексея Каплера, не сумела совладать с чувствами и остаться рядом с нелюбимым мужем. «Какой это был замечательный и разносторонне одаренный человек — прекрасный актер, режиссер, автор сценариев к нескольким фильмам, самые знаменитые из которых „Полосатый рейс“ и „Человек-амфибия“. Но больше всего его знают как ведущего знаменитой „Кинопанорамы“. А вот то, что именно он эту программу и придумал, сейчас уже мало кто помнит. Когда они с Юлей встретились, оба были несвободны, поэтому шесть лет скрывали свои отношения, даже пытались расстаться, но не смогли. Вообще, Каплера любили очень красивые и достойные женщины, в том числе дочь Сталина Светлана Аллилуева, за роман с которой его на 10 лет сослали в Воркуту. Юля была его последней женой и последней любовью. Они прожили вместе 19 лет», — рассказывала подруга Друниной Виолетта Орлова.

Драматург был на 20 лет старше, но окружающие этого не замечали, и уж тем более не переживала из-за разницы в возрасте поэтесса. Для Друниной Каплер стал тем самым рыцарем, которого многие женщины ищут всю жизнь — сценарист так нежно заботился о супруге, что она ощущала себя счастливой каждую минуту. Неудивительно, что Юлия посвятила столько романтических стихов мужу.

«В то время никто не слышал о мобильных телефонах, тогда и обычные-то были редкостью, но он находил способ напомнить любимой жене о себе — всюду, где бы она ни была, посылал ей телеграммы. Помню, пока мы с ней ехали в поезде из Москвы в Симферополь, их приносили трижды. Но больше всего меня удивило, когда однажды в самолете к Юле подошла стюардесса и с улыбкой сказала: „Вам телеграмма!“ Я и представить себе не могла, что телеграммы можно посылать в самолет. В то время как люди вокруг расходились и разводились, их семья оставалась островком семейной стабильности. Он понимал каждое ее слово, каждое дыхание, у них каждый чих был вместе. Такой красивой любви я больше никогда не видела», — подчеркивала Виолетта.

«Ухожу, нету сил. Лишь издали (все ж, крещеная!) помолюсь…»

Муж Виолетты Сергей Орлов тоже был поэтом-фронтовиком, поэтому Друнина порой вспоминала с ним войну. Когда Орлова не стало, именно Юлия с Алексеем Яковлевичем поддержали безутешную подругу. Чувствовала ли Юлия Друнина тогда, что и сама вновь столкнется с утратой?

Каплер был известным человеком в мире кино, так что в гости к нему постоянно наведывались толпы гостей. Все бытовые вопросы брал на себя сценарист: заказывал деликатесы в гастрономе и московских ресторанах, ну а Юлии оставалось лишь накрыть на стол. Кроме того, драматург ограждал жену от таких забот, как оплата квартиры, починка машины или вызов на дом мастера в случае любых поломок — в общем-то, поэтессе завидовали все знакомые.

Как часто бывает, идиллическое семейное счастье оборвалось в один миг, когда Каплер заболел раком. Юлия Друнина забросила все, — стихи, общественную работу, которой уделяла много времени, — лишь бы заботиться о муже. «Когда врачи сказали, что жить ему осталось недолго, сделала все, чтобы муж об этом не узнал. Возможно, он, как умный человек, догадывался, что его дни сочтены, но Юля ни словом, ни жестом не дала ему этого понять. В его присутствии она всегда держалась, а плакала только тогда, когда он не видел», — отмечала Виолетта.

Коварный недуг украл жизнь драматурга в сентябре 1979-го. Юлия Друнина погрузилась в глубокую депрессию, потеряв главную любовь своей жизни. Мужчины по-прежнему интересовались талантливой, волевой и притягательной поэтессой, но ни один не выдерживал конкуренции с Алексеем Яковлевичем. «Все они были хорошими людьми, но все-таки не такими, как он, и Юля так и не смогла никого больше полюбить», — подчеркивала Виолетта.

Последние годы Юлия Друнина провела на даче за написанием стихов. Вдова Сергея Орлова отмечала, что отношения с дочерью у поэтессы разладились, поэтому появляться в московской квартире лишний раз ей не хотелось. Угнетал литератора и распад СССР: по ее мнению, новая власть пренебрежительно относилась к военным, а бывшим защитникам Отечества выплачивала нищенские пенсии. «В то время только ленивый не называл военных убийцами и оккупантами. Юля, прошедшая почти всю войну санинструктором, дважды тяжело раненная, не могла снести таких оскорблений», — рассуждала Виолетта Орлова.

20 ноября 1991-го жизнь Юлии Друниной оборвалась в результате самоубийства. Прощальные записки она оставила лишь зятю Андрею и подруге Виолетте — сплошь технические детали относительно проведения похорон. Гораздо больше о чувствах и эмоциях поэтессы говорили ее стихи, которые и поныне не теряют актуальности…

Мне уходить из жизни —
С поля боя…
И что в предсмертном
Повидаю сне,
В последний миг
Склонится кто — ко мне?
Кем сердце успокоится? —
Тобою,
Твоею сединою голубою,
Прищуром глаз,
Улыбкою родною…
Я б с радостью покинула
Земное
Постылое прибежище свое,
Когда бы верила
В другое бытие —
Во встречу душ…
Лишили этой веры,
Сожгли как инквизиторы,
Дотла…
День за окном
Больной, угрюмый, серый,
Московский снег
Порхает как зола…
И все-таки я верю,
Что ко мне
Ты вдруг придешь
В предсмертном полусне, —
Что сердце успокоится
Тобою,
Твоею сединою голубою,
Что общим домом
Станет нам могила,
В которой я
Тебя похоронила…

Фото: Владимир Савостьянов, Метелица Сергей /ТАСС, «Крымский журнал», Давид Шоломович, Александр Поляков, Абрам Штеренберг/ РИА Новости